Поссорился с Киселёвым, увёл жену у итальянца, овдовел. «Земля в иллюминаторе» — Скачков.

Когда звучит «Трава у дома», в голове всплывает голос, знакомый до дрожи — тёплый, уверенный, чуть грустный. Этот голос — Сергей Скачков. История его жизни — как песня с затактами и паузами, в которых столько всего спрятано: и боль, и радость, и настоящая, крепкая человеческая стойкость.

Он родился в Ленинграде, в самом сердце города, где стены помнят многое. Отец ушёл рано, а мать — врач, не успела стать для него взрослым наставником: её не стало, когда Сергею было всего девять. Осталась бабушка, уборщица с сильными руками и душой, в которых уместилась вся забота. И были старые фото с питерской и липецкой роднёй — именно они стали первой ниточкой, ведущей к разгадке корней.

А корни у Скачкова — знатные. Донские казаки по отцовской линии, уехавшие в Европу после революции. Его дед, живший ещё в 1987-м, рассказывал истории о предках, любивших Францию с тех самых времён, как те дошли до неё в 1812 году. Звучит почти как сага, правда?

Музыка вошла в его жизнь рано, но на серьёзный лад всё настроилось позже — в техникуме морского приборостроения. Там он собрал первую группу. Тогда казалось, что рок — это навсегда. Ну а когда в 1980-м его позвали в «Землян», стало ясно: вот оно, начало большой дороги.

Клавиши, микрофон, сцена. «Красный конь», «Каратэ», и, конечно, гимн всей космической романтики — «Трава у дома». Скачков стал не просто солистом, он стал голосом эпохи. Гитарные риффы и соло в стиле Led Zeppelin прорывались сквозь советскую цензуру, а песни «Землян» распевали от Сахалина до Калининграда.

Но слава — штука коварная. В середине восьмидесятых группа начала трещать по швам. Уходят музыканты, меняется репертуар. В какой-то момент Скачков решает уйти сам. Было больно. Потом были попытки возродить «Землян», судебные тяжбы с Владимиром Киселевым, запутанные истории с правами на песни и название. Люди путались: кто настоящий, где оригинал, а где клон?

Сергей тем временем не сидел сложа руки. Он записывал сольники, пел с Куртом Хауэнштайном, выступал на Байконуре. Всё равно говорил: «Я не „Земляне“. Но песни мои. И душа моя в них есть».

А за сценой кипела личная жизнь — не без драм, конечно. Первый брак, дочка Яна. Второй брак, попытка начать заново. А потом — Альбина. Да, та самая история, где у её дома одновременно появились муж-итальянец и влюблённый Скачков. Вспоминается почти анекдот: два мужчины, один пульт от телевизора. Один включил — другой переключил. А за всем этим — выбор, который определил судьбу.

С Альбиной они прожили больше тридцати лет. Родили сына, взяли из детдома дочь. И казалось, ничего страшного уже не может случиться. Но в 2024 году Альбины не стало. Инсульт. Передача «Когда все дома», снятая до трагедии, показала их счастливой семьёй. Словно напоминание, каким всё было — до.

Сегодня Скачкову — 69. Он всё ещё на сцене. Всё ещё поёт. И, несмотря на всю боль, всё ещё верит в музыку. В ту самую «Траву у дома», что не нуждается в представлении. Потому что это не просто песня. Это жизнь.