Умер скульптор Зураб Церетели: причина смерти

Он ушёл тихо — как будто растворился в ночи, не потревожив ни одного сна. В полвторого Зураба Константиновича Церетели не стало. Сердце, которое почти век отбивало ритм творческой жизни, внезапно замолчало. Без громких предвестий, без трагических предчувствий. Просто — остановилось.

Сказать, что он оставил след, — значит ничего не сказать. Церетели не просто был скульптором. Он был — как говорят на Кавказе — человек-эпоха. Оформил полстраны, если не больше. Нью-Йорк, Сочи, Ульяновск, Москва… Везде, где появлялись его монументы, они становились частью городской памяти. Их можно любить или критиковать — но пройти мимо невозможно. Они — как он сам — слишком живые, слишком смелые.

А знаете что поражает больше всего? У него не было чувства усталости от жизни. Вот как он сам говорил: «Просыпаюсь — и сразу к работе. По-другому не могу. Это как дыхание». И ведь правда — как дышать, если не творить? Его мастерская всегда была полна — глины, бронзы, замыслов. Он строил не только скульптуры, он строил мир вокруг себя.

И вот странное дело — в 91 год он не чувствовал себя старым. Проблемы со здоровьем? Были. Но какие-то обычные для такого возраста. Родные говорят, он не жаловался. Не тот был человек. Вместо этого вспоминал дачу в Гульрипше, гостей — Вознесенского, Евтушенко… Место, где поэты разговаривали с Богом. Звучит почти как притча, правда? И это была его реальность.

Он жил так, как многие боятся — ярко, без скидок на возраст. Первая жена, Инесса Александровна, ушла из жизни в девяносто восьмом. Потом была Татьяна Кочемасова — искусствовед, моложе его на сорок пять лет. Кто-то судачил, кто-то не понимал. А он просто жил. Потому что чувства не спрашивают разрешения, когда приходят.

Оставил после себя не только работы — около пяти тысяч, между прочим, и не пара мелких эскизов, а настоящих гигантов. Он оставил ощущение силы. И странное чувство, будто его энергия осталась в воздухе. Посмотрите на его «Добро побеждает зло» в Нью-Йорке. Это же не просто памятник — это манифест. Или «Ривьера» в Сочи — там не просто курорт, там настроение.

Сейчас родные решают, когда и где пройдёт прощание. И это — особая боль. Ведь с такими людьми прощаться тяжело. Как попрощаться с целым веком? С голосом, который говорил через бронзу и мрамор, иногда громко, иногда — шёпотом?

Но, честно говоря, он не из тех, кто уходит насовсем. Его дух будет жить в городах, на площадях, в парках. В каждой детали, в каждом изгибе, где проступает его узнаваемый стиль. Такой — прямой, мощный, чуть дерзкий, как и он сам.

Так что… может быть, он просто вышел на улицу подышать. Взял паузу. А потом, где-то в другом месте, взялся за новый эскиз. Потому что даже вечность, пожалуй, не остановит настоящего художника.